Предыдущая Следующая
Cказать, что играть было сложно – это ничего не сказать. Несмотря на качественную аппаратуру и отличного звукорежиссера (он кстати, вообще чудный человек и классный профессионал, низкий ему поклон, вот с таким бы всегда работать) явно сказалось практическое отсутствие саундчека и друг друга на сцене мы практически не слышали. Джеймс, певший с нами «Villemann», попросту вылетел из мелодии, пропев свою партию четко и уверенно, но с опозданием такта на четыре.
Как ни странно, публика в зале была довольна, и наши диски после концерта народ раскупал как горячие пирожки зимой. Андрей и пришедший ему на помощь Tiamat явно чувствовали себя С.Б.Н.Р. Достаблями (в лучшем смысле понимания этого неоднозначного персонажа Терри Пратчетта). Но всё это было мелочью по сравнению с яниным проблемами: буквально за полчаса до выступления она напрочь потеряла голос. Кое-как вернув его с помощью коньяка, она отработала концерт так, что никто и не заметил подвоха, но после выступления стало еще хуже: кровь пошла горлом. К счастью, наш гитарист Влад, по образованию врач, сделал, всё что нужно, и обошлось без вызова скорой. Яна даже вышла (с полотенцем на шее) на сцену на последнюю песню Cruachan («Some Say The Devil Is Dead», которую мы исполняли вместе уже в третий раз за три дня).
Безнадёжно уставшие, но гордые собой, мы попрощались с Карен, Китом и тремя Джонами и двинулись на всё том же привычном белом автобусе на вокзал, на сей раз уже чтобы сесть в поезд, который привезет нас домой. Вы думаете, мы сели в поезд и тут же уснули? Как бы ни так! Ночь в автобусе, та ночь, когда, не умолкая ни на секунду, Cruachan развлекали нас, не прошла даром. По всей видимости, это заразно – мы не могли остановиться часов до трех ночи, и продолжали англоязычный словесный понос, кто во что горазд. «Ding dong, Max is gay!» Через пару часов уже не только соседи по плацкартному вагону, но и проводники перешли на сассенахскую мову, на ломаном английском обсуждая какие-то свои профессиональные вопросы. Даже Яна, которой строго-настрого было запрещено разговаривать, лёжа на верхней полке, ухитрялась вставлять слова в общий поток сознания и хихикать. При этом она спала.
Предыдущая Следующая
|
 |
